[Колчакъ? Спасибо, НЕТ!] Какой хотят видеть Россию современные поклонники. . . www. facebook. com/events/314334982261281/permalink/317641618597284/ Иван Овсянников 22 сентября Оказывается, отцы города (в содружестве с черносотенцами из фонда «Белое дело») хотят увековечить Колчака не как нереабилитированного военного преступника, а как «выдающегося ученого и исследователя».

Об этом говорится в отписке, направленной общественникам. В той же манере доска Маннергейма прославляет его не как палача финских рабочих и союзника Гитлера, а как «генерал-лейтенанта русской армии». С тем же успехом можно было бы поставить памятник Герингу как выдающемуся авиатору или генералу Власову как ветерану Великой Отечественной.

В действительности ни Смольному, ни консервативным поклонникам Колчака, нет дела до истории полярных исследований. Достаточно вспомнить, как отчаянно РПЦ пыталась захватить здание Музея Арктики и Антарктики. Стыдно, что в Петербурге до сих пор не увековечена память Фритьофа Нансена и Отто Свердрупа, спасавших русских крестьян во время голода в Поволжье. Нансен, получивший Нобелевскую премию мира за помощь беженцам и военнопленным (в том числе и русским), возглавил международную кампанию по сбору продовольствия для голодающих в России, а Свердруп, рискуя жизнью, провел корабли с зерном Северным морским путем. Однако воинам «исторической памяти» Нансены и Свердрупы неинтересны. Их человеческого величие, в отличие от имперского, политических дивидендов не приносит.

Иван Овсянников

22 сентября

Зачем в Петербурге доска Колчака, если одна такая уже есть? Она была установлена в 2002-м году на здании Морского корпуса. Характерно, что находится оно на набережной лейтенанта Шмидта, названной так в честь героя Первой русской революции, флотского офицера, возглавившего восстание на крейсере «Очаков» и расстрелянного по приговору военно-полевого суда в 1906 году. Морской корпус он окончил за четыре года до Колчака. В комментариях многие пишут, что, мол, и то, и другое — наша история. Совершенно верно: это история, и она полна противоречий. Именно поэтому история — не поле для культов и мифотворчества. Ее необходимо изучать, о ней можно и должно спорить, но развешивание по городу «икон» не имеет отношения к постижению прошлого: оно имеет отношение к идеологии, которую пытаются насаждать посредством фальсификации истории и производства фантомных «исторических воспоминаний».

Иван Овсянников

23 сентября

Большевиков часто осуждают за разгон Учредительного собрания, однако мало кто вспоминает, что физическое уничтожение многих его депутатов — дело рук Колчака. Вот как описывает расправу над ними (а также сотнями солдат и рабочих) Дмитрий Раков, депутат и член антибольшевистского поволжского правительства — Комуча: «Лишь по совершенно случайным причинам в тюрьму прибыл один грузовой автомобиль, а не два: поэтому погибли не все, а лишь первая порция «учредителей». Самое убийство представляет картину настолько дикую и страшную, что трудно о ней говорить даже людям, видавшим немало ужасов и в прошлом и в настоящем.

Несчастных раздели, оставили лишь в одном белье: убийцам, очевидно, понадобились их одежды. Били всеми родами оружия, за исключенном артиллерии; били прикладами, кололи штыками, рубили шашками, стреляли в них из винтовок и револьверов. При казни присутствовали не только исполнители, но также и зрители. На глазах этой публики Н. Фомину нанесли 13 ран, из которых лишь две огнестрельных. Ему, еще живому, шашками пытались отрубить руки, но шашки по-видимому были тупые; получились глубокие раны на плечах и подмышками. Мне трудно, тяжело и теперь описывать, как мучили, издевались, пытали наших товарищей. Я ограничусь только этими штрихами. Их вполне достаточно, чтобы понять, что за страшная оргия разыгралась в ту ужасную ночь на берегу Иртыша, на расстоянии меньшем версты от того дома, где обитал верховный правитель…

… Разыскивать трупы убитых было чрезвычайно трудно еще и потому, что убитых, в связи с событиями 22 декабря (когда большевики напали на тюрьму и освободили арестованных, в том числе — членов Учредительного собрания. За этим последовала вспышка белого террора), было бесконечное множество, во всяком случае не меньше 1500 человек. Целые возы трупов провозили по городу, как возят зимой бараньи и свиные туши. Пострадали главным образом солдаты местного гарнизона и рабочие; сами большевики и освобожденные ими комиссары спаслись благополучно.

Омск просто замер от ужаса. Боялись выходить на улицу, встречаться друг с другом. Естественно, что добиться каких-либо сведений об убитых товарищах при таких условиях представлялось делом почти невозможным. После долгих бесплодных поисков, случайно удалось за казармами 1-го Сибирского стрелкового полка, на обрывистом берегу Иртыша, наткнуться на три безобразно скорчившихся обледенелых трупа. Они были так изуродованы, что невозможно было узнать. Стали бродить по берегу, копать снег, нашли еще несколько таких же изуродованных трупов в позах чудовищных. По бороде узнали Фомина, Брудерер был так изуродован, что жена никак не могла узнать его, пока не показали метки на его окровавленной рубашке. Трупов Девятова и Сарова, однако, здесь не нашли».

Иван Овсянников

23 сентября в 22:28

Колчаковский террор по воспоминаниям самих белогвардейцев.

«Развесив на воротах Кустаная несколько сот человек, постреляв немного, мы перекинулись в деревню… — повествовал командир драгунского эскадрона, корпуса Каппеля штаб-ротмистр Фролов, — деревни Жаровка и Каргалинск были разделаны под орех, где за сочувствие большевизму пришлось расстрелять всех мужиков от 18-ти до 55-летнего возраста, после чего пустить „петуха“ (поджечь). Убедившись, что от Каргалинска осталось пепелище, мы пошли в церковь… Был страстной четверг. На второй день Пасхи эскадрон ротмистра Касимова вступил в богатое село Боровое. На улицах чувствовалось праздничное настроение. Мужики вывесили белые флаги и вышли с хлебом и солью. Запоров несколько баб, расстреляв по доносу два-три десятка мужиков, Касимов собирался покинуть Боровое, но его „излишняя мягкость“ была исправлена адъютантами начальника отряда, поручиками Умовым и Зыбиным. По их приказу была открыта по селу ружейная стрельба и часть села предана огню… Эти два поручика прославились исключительной жестокостью, и их имена не скоро забудет Кустанайский уезд».

Цит. по: А. А. Литвин. Красный и белый террор в России. М. , 2004. с. 168 — 169

Иван Овсянников

23 сентября

Положение о временном устройстве государственной власти в России, утвержденное советом министров 18 ноября 1918 г.  

1. Осуществление верховной государственной власти временно принадлежит верховному правителю.  

2. Верховному правителю подчиняются все вооруженные силы Российского государства.  

3. Власть управления во всем ее объеме принадлежит верховному правителю. В делах управления подчиненного определенная степень власти вверяется, согласно закона, подлежащим местам и лицам.  

Верховному правителю принадлежит в особенности принятие чрезвычайных мер для обеспечения комплектования и снабжения вооруженных сил и для водворения гражданского порядка и законности.  

4. Все проекты законов и указов рассматриваются в совете министров и, по одобрении их оным, поступают на утверждение верховного правителя.  

5. Все акты верховного правителя скрепляются председателем совета министров или главным начальником подлежащего ведомства; из сего изъемлются указы о назначении и увольнении председателя совета министров, каковые скрепляются управляющим делами совета министров.  

6. В случае тяжкой болезни или смерти верховного правителя, а также в случае отказа его от звания правителя или долговременного его отсутствия, осуществление верховной государственной власти переходит к совету министров".  

Газ. «Русская Армия», № 2, от 20 ноября 1918 г.  

Цит. по:  http://scepsis. net/library/id_2822. html 

scepsis. net/library/id_2822. html.

Подробнее читайте на radius72.ru ...

39 +